Ягодные места
— Находки есть, — сумрачно сказал слесарь-альбинос, когда Кривцов кончил читать. — Но как-то все не туда…
Кассир — Лиса Патрикеевна — заверещал
— Чем-то вы все недовольны, молодой человек, все вам не так… А пожили бы с наше, похлебали бы суп с карими глазками… Вы, наверное, и не знаете, что это такое
— Знаю, — ответил Кривцов. — По литературе. Похлебка из воблы. Двадцатые годы…
— Не напевно, — сказала буфетчица. — Сплошной крик. Крика и так вокруг хватает…
— Я бы посоветовала вам писать на вечные темы… — с превосходством, но не без участливого сочувствия вздохнула секретарша.
Раскаявшийся мексиканский бандит неожиданно взорвался
— Да пошли вы… с вашими вечными темами! Парень пишет по делу… Здорово пишет. Лучше всех нас. Не слушай никого, Кривцов, жми в таком разрезе…
Руководитель разъединил пальцы на животе, постучал по графину пробкой на всякий случай, для усмирения страстей.
— Есть поток. Мощный поток. Но еще много мусора, — и сразу указал по памяти плохие строчки.
«Ну и глаз, — восхищенно подумал Кривцов. — Такого не обманешь. А я-то думал — это проскочит…»
Руководитель продолжал
— У вас есть опасная мания, Кривцов. В каждом стихотворении вы хотите сразу решить все мировые проблемы. Одна мысль захлебывается в другой. Надо поэкономней. Все в спринтерском темпе. А поэзия — это марафон. Хватит ли у вас силенок
— Хватит, — уверенно мотанул головой раскаявшийся мексиканский бандит.
— Все сейчас плавают в неопределенности, — не обратил на него внимания руководитель. — Это надоело. Не поймешь, что за люди пишут стихи, чего они хотят. У вас все наоборот. Вы запутались в попытках определенности, слишком все спрямляете… Вам хочется переделать все и сразу… Так не бывает. На этом споткнулся даже Маяковский. Столькие философы ломали себе головы над тем, что делать с человечеством, надрывались, витийствовали, старались спрямить его путь. Но возникали новые ухабы, новые изгибы. А может быть, старые, только кажущиеся новыми Чего вы беретесь сразу за переделку мира Вы что думаете, он так легко поддается.
